На экраны России и стран СНГ выходит «Кочевник», эпический блокбастер о казахском национальном герое Аблай Мансуре. Анонсы пестрят звездными именами. Сергей Бодров, Милош Форман, Марк Дакаскос, Эрик Норрис (сын Чака Норриса). За кадром блокбастера, который будет представлен на соискание премии Американской киноакадемии в номинации «Лучший зарубежный фильм», работал британский фотограф Марк Клейтон.

Вы постоянно находитесь в центре событий, взглянуть на которые «хоть одним глазком» мечтают многие. Как Вы пришли в профессию?
Мне было восемь или девять лет. Отец, Патрик Клейтон, подарил мне первую камеру – Polaroid land camera, ту, в которую вначале вставляешь картридж… а потом из нее «выползает» изображение. Помню, как меня просто завораживало то, что процесс проявления происходил прямо на глазах. В общем, так я «попался на крючок» фотографии. Потом наша семья переехала в Австралию, преодолев 12 000 миль на круизном лайнере. Это удивительное приключение, которое мне посчастливилось пережить в детстве, безусловно, повлияло на восприятие мира! Путешествия, смена событий – не представляю свою жизнь без них.
Начальный курс по фотографии я прошел в одной из австралийских фотошкол. После окончания школы, в 16 лет сразу же устроился на работу на свой первый кинопроект – фильм «Южноавстралийской кинокорпорации» «Развозчики денег» (Money Movers). И навсегда влюбился в процесс создания фильма – вопроса о том, в какой области я хочу сделать карьеру, больше не было. В кино!
В 17 я вернулся в Англию, чтобы поработать и там. Вообще кино, а особенно английское кино – та область, в которой без поддержки родственников не обойтись. Мне помог отец: устроил на работу в фильм «Зеленый лед» с Райаном О’Нилом и Омаром Шарифом. В Австралии в кино не было такого размаха, но я всегда очень хотел вернуться в эту страну. И жизнь предоставила мне самый счастливый шанс из возможных – меня пригласили работать ассистентом в отдел спецэффектов на съемки «Безумного Макса»! Пять месяцев я работал в Австралии с величайшими людьми: Мелом Гибсоном, режиссером Джорджем Миллером.

Вы работали на многих фильмах. Какие жанры особенно увлекательны для фотографа?
Нет легких или простых жанров. Это вопрос усилий, которые человек способен вложить в проект. Я работал во всех возможных жанрах, исключая, пожалуй, военное кино. Романтическая комедия, триллер, хоррор, экшн, драма… Сейчас снимаю романтическую комедию «Правый руль» (Right Hand Drive) американского режиссера Марка Калбскопфа. Действие происходит летом, в уютной английской деревеньке – все это очень не похоже на предпоследнюю работу, на «Кочевника».
Когда ты смотришь в объектив по 10 часов в сутки 6 дней в неделю, необходим стимул, чтобы глаз не замыливался. Поэтому здорово работать на масштабных проектах, в которых есть спецэффекты, взрывы и трюки. На них всегда что-то случается. Плюс надо все время подстраиваться под действия команды – не только не влезть в кадр, но и не попасться под ноги к трюкачам или не дай Бог – пиротехникам. Пару раз я оказывался в ситуации, когда выбор был: попасть под копыта к лошадям или окунуться в бурную речку! Но чего стоит возможность понаблюдать за постановкой трюков, драк и погонь! Тренеры (ими руководил Эрик Норрис, сын Чака) больше месяца работали с актерами, обучая их тому, как правильно держать меч и как с ним обращаться, когда едешь верхом.
Кроме того, в исторических фильмах всегда красивые костюмы и декорации. В «Кочевнике» все очень тщательно соответствует архивам, до последней мелочи. Художник по костюмам, Мэрит Аллен провел грандиозную работу. Дизайнеры декораций тоже постарались: создали старинные поселения настолько аккуратно, что возник полный эффект погружения.

Что приходится учитывать фотографу во время работы на съемочной площадке исторического эпоса?
Обычно я стараюсь фотографировать и из-за плеча оператора, и со своей собственной точки, чтобы попробовать разные углы. Вообще, удобнее всего работать на шаг вперед или на шаг назад от камеры. Сложность заключается в том, что за основной камерой постоянно перемещается команда со светом и разными ассистентами… и если хоть немного отойти, они неминуемо попадают в кадр. Например, центральная камера использует обычно 50-мм объектив и все пространство, которое находится за ее углом, заполнено вспомогательными людьми и техникой. В таком случае надо находиться рядом или не фотографировать вообще. Ну, или выбирать кадр далеко от камеры. Если вид уж очень хорош… Забавная геометрическая задача – когда сцену снимают с трех точек. Тогда либо в кадр (одной из камер) попадаешь ты, либо кто-то попадает в кадр к тебе.
В одной из сцен, где Аблай Мансур, главный герой, попадает во вражеский плен, двухметровый операторский кран был установлен на пятиметровом холме! Эта сцена потребовала грандиозных усилий – учитывая то, что координаторам постоянно приходилось переводить требования директора к команде с английского на русский и обратно. Оператор должен был начать с крупного плана лиц стражи на холме и закончить панораму – на 100 конниках. Но все прошло гладко. А сцена стала одной из ключевых в фильме.

По какому алгоритму Вы обычно работаете над фильмом: сколько раз читаете сценарий, кому подчиняетесь на площадке?
Я всегда дважды читаю сценарий – стараюсь представить, какие сцены будут хорошо выглядеть на снимках. Диалоги меня особенно не интересуют, только описательная часть, из которой ясно, что будет в кадре. А потом составляю для себя расписание по съемочному листу: когда будут происходить эти сцены. На «Кочевнике» скучать было некогда.
К сожалению, в этот раз я меньше, чем обычно, обсуждал фильм со сценаристом, Рустамом Ибрагимбековым. С одной стороны, в этом заключалась сложность – трудно было решить, что именно я должен фотографировать. И в каком стиле. Больше концентрироваться на действии? Или на романтических сценах – с актерами, ведь, очень долго работали, чтобы добиться нужного психологизма… С другой стороны, в такой свободе были и свои плюсы. Я мог снимать все подряд. Ули Штайгер – известный оператор. Несмотря на все свои регалии, он не диктует.
Я всегда делаю много кадров. И в этот раз не отставал от оператора: снял почти все сцены фильма. Продюсерам такой подход нравится: в результате у них большой выбор. Я не считал точно, но, кажется, на «Кочевнике» я снимал по 10–15 кассет
35-мм пленки в день!

Какой аппаратурой Вы пользовались на съемках?
«Кочевник» – последний фильм, который я фотографировал на пленку. Я всегда использовал фотоаппараты Nikon – у них отличные объективы, да и сами аппараты – простые в использовании. Я начинал с F3. Теперь у меня F5 – с того самого момента, как они появились на рынке. У них все очень хорошо со скоростью затвора – когда снимаешь драки и батальные сцены, это важно. Плюс удобное управление монитором и возможность бесшумной съемки, которая необходима в работе над фильмом. Обычно на проекте я работаю с двух «тушек». Но в «Кочевнике» у меня было три F5-х. У меня быстрые объективы L, чаще всего 85mm f1.2, а всего их восемь – от 24mm до 135mm. Зумы: f2.8 16/35mm, 35/70mm, 70/200.
Где-то два с половиной года я «тестировал» цифровую камеру Canon. Просто когда я попробовал перейти на цифровой Nikon (D1 и D1x) все стало как-то… медленнее и сложнее. Все же цифровой Nikon – не очень подходит для закадровой съемки.
Теперь я полностью перешел на Canon (объективы Fluorite и «тушки» 1DMARKII и 1DSMARKII). Мне все очень нравится. У них отличные автоматические настройки, хотя я и пользуюсь обычно ручными.

 

Но споры по поводу преимуществ «цифры» перед пленкой все еще не утихли…
Мне кажется, пленку можно похоронить.
С «цифрой» удобнее. Я могу сразу снимать изображения с гигабайтной «флешки» на мой G4, что-то править.
Но вот какая штука... Хотя все уже давно перешли на «цифру», режиссеру и продюсеру доставляет явное удовольствие подержать в руках напечатанный «контакт». Вообще, я очень доволен тем, что научился профессии на пленке. Цифра не может так же дисциплинировать человека… Все-таки фотографы с «пленочным» воспитанием гораздо сильнее концентрируются на кадре, на его содержании.

Вы впервые работали с русской командой. Что Вы можете сказать о людях и о стране?
Я был поражен масштабами страны. Сколько в ней прекрасных мест для съемки! Мы работали и в горах, покрытых зелеными лесами, на фоне снежных горных вершин. И в пыльной степи, и на берегу прекрасных рек, и на равнинах, которые тянутся до самого горизонта… Перед поездкой я побаивался – не знал чего ждать. Но скоро почувствовал себя как дома. Русские отлично работают в кино. И удачно импровизируют в сложных ситуациях. Во время съемок мы столкнулись с резкими перепадами температуры: от 40-градусной жары до -20. И все уставали, и оборудование работало на пределе. Большую часть времени команда находилась на площадке по 12 часов в день. Плюс дорога на натуру и обратно.
Я очень сдружился с русскими членами команды. Они постоянно приглашали меня на встречи и какие-то домашние праздники. Один вечер был особенно хорош – мы пили холодное пиво и разговаривали о кино почти до утра. Да, Сергей Бодров – хороший организатор, прекрасный режиссер и очень талантливый человек. А главное: он добавил в фильм… магию. Увидите!


Все костюмы для фильма были сшиты из таких же тканей, которые использовались в XVIII веке. Даже обувь приходилось стирать в машинках, для придания ей достоверной обветшалости. Всего было создано 15 000 наименований одежды.
На крупном плане в картине использовалось металлическое оружие, а на дальнем актеры сражались бутафорскими саблями. Для каждого героя было сделано около дюжины сабель – оружие быстро терЯло форму в батальных сценах.

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев давно хотел создать национальный кинопроект – фильм о казахах, который с интересом и уважением приняли бы во всем мире. Основой такого проекта был выбран сценарий Рустама Ибрагимбекова, который, по словам Назарбаева, «тонко понимает и чувствует историю чингизидов». Сценарий рассказывает историю о борьбе за свободу и за землю своего народа потомка Чингизхана, воина и полководца Аблай-хана – Мансура (Куно Беккер), которому, по предсказанию мудреца Ораза (Джейсон Скотт Ли), суждено было одержать несколько грандиозных побед, одолеть главного вражеского полководца Шарыша (Марк Дакаскос), и отвадить от своих земель враждебное племя джунгар, много лет терзавшее казахский народ опустошительными набегами. Для того чтобы история становления Казахстана могла заинтересовать зрителей всего мира, Рустам Ибрагимбеков привлек к проекту зарубежных продюсеров, актеров и других членов съемочной группы: «Если мы делаем фильм для мирового проката, если не хотим выстрелить вхолостую, мы должны принять ряд условий и выполнить их. Для зарубежного зрителя необходимы определенные профессиональные элементы, без которых он не пойдет смотреть даже самый зрелищный и хорошо поставленный фильм про казахов».
Подбор актеров производился тщательно и долго. Единственной актрисой, чью кандидатуру одобрили единогласно, стала 16-летняя Айанат Есмагамбетова, сыгравшая роль возлюбленной Аблай-хана – Гаухар. С остальными было сложнее. Изначально в проект на роль главного героя рассчитывали пригласить Ричарда Гира или Киану Ривза. Но возраст, и размеры гонораров не устроили продюсеров, и образ главного героя доверили молодой звезде Голливуда Куно Беккеру (после «Кочевника» он появится в фильмах «Гол 1» и «Гол 2»). «Все получилось к лучшему. Нам и не нужна была суперзвезда на роль Мансура, – рассказывает продюсер фильма Павел Дувидзон, – тогда за его узнаваемостью не было бы видно героя картины. А Куно настолько органично вписался в роль, что многие, кто смотрел картину, до самых титров были уверены, что все герои – настоящие казахи».
Для создания атмосферы кочевой жизни в кадре над созданием декораций картины потрудились легендарный мастер, обладатель 12 «Оскаров», Франко Фумагалли («Джинджер и Фред», «Джеймс Бонд», «Английский пациент») и художник-постановщик почти всех фильмов Э. Кустурицы – Милен Крека Клякович. Самая масштабная и сложная декорация проекта – средневековый город Туркестан (около 1 млн долларов США). Для воссоздания аутентичной картины быта кочевников невозможно было использовать имеющуюся на «Казахфильме» одежду, сшитую из современных синтетических тканей и материалов. «Для фильма все элементы костюма были созданы специально – из тех же тканей, что использовались в XVIII веке, – объясняет Павел Дувидзон. – Даже обувь приходилось стирать в машинках, для придания ей достоверной обветшалости». Два художника – Майкл О’Коннор («Гарри Поттер – Кубок огня») и Мэрит Аллен («Широко закрытые глаза») три месяца изучали этнографию казахского костюма, чтобы создать коллекцию одежды в 15 000 наименований. На крупном плане использовалось металлическое оружие, а на дальнем актеры сражались бутафорскими саблями, причем для каждого героя было сделано около дюжины сабель на замену – оружие быстро теряло форму в батальных сценах.
Кроме прочих трудностей «Кочевник» столкнулся с погодными катаклизмами, которые чуть было не завели его в тупик. Из-за резкого изменения погоды пришлось приостановить съемки. Действие фильма происходит весной, летом, осенью – и снежные равнины с обледенелым реквизитом явно не вписывались в сюжет. К тому же до съемочной площадки, находившейся в полутора часах езды от Алматы, стало невозможно добираться.
В результате первый режиссер фильма Иван Пассер не смог завершить начатую работу. Его заменил Сергей Бодров, который в то время был в Алматы, где занимался своим проектом и часто бывал на площадке «Кочевника». Завершенная картина Пассеру понравилась. 5 августа «Кочевник» был показан на Пьяцца Гранде (самая большая открытая фестивальная площадка в мире) международного кинофестиваля в Локарно. Восемь тысяч зрителей приняли фильм с восхищением и до конца финальных титров не покидали своих мест.


Куно Беккер и Марк Дакаскос настолько органично вписались в свои роли, что многие, кто смотрел картину, до самых титров были уверены, что все герои – настоящие казахи.

«Здорово работать на масштабных проектах, в которых есть спецэффекты, взрывы и трюки. На них всегда что-то случается. Плюс надо все время подстраиваться под действия команды – не только не влезть в кадр, но и не попасть под ноги к трюкачам или не дай Бог – пиротехникам».

Кроме прочих трудностей «Кочевник» столкнулся с погодными катаклизмами, которые чуть было не завели его в тупик. Из-за резкого изменения погоды – от 40-градусной жары до -20 – пришлось приостановить съемки и пригласить нового режиссера – Сергея Бодрова.

В сцене, где Аблай Мансур попадает во вражеский плен, двухметровый операторский кран установили на пятиметровом холме! Оператор должен был начать с крупного плана лиц стражи на холме и закончить панораму – на 100 конниках. Все прошло гладко, и сцена стала одной из ключевых в фильме.

http://www.fotodelo.ru/?t=tCPMNA115558LrmuDB5600